Но я же лучше, чем моя репутация!
Так, почеркушки на полях ._.
Ну ладно, ты меня раскусил.
NC-21, насилие, моральное и физическое, кинк, нецензурная лексика (немножко)
тройничок Занзас/Мукуро/Скуало
прав на персонажей не имею, моего только сюжет
размещение запрещено, благодарности куда-нибудь в личку...
ну вроде всё
наслаждайтесь ужасайтесь, даСкуало, только-только проснувшийся от грохота открываемой с пинка двери. Мукуро, уютно пригревшийся у него под боком. Иллюзионисту просто стало холодно. И Занзас на пороге, явившийся с внезапной проверкой и медленно вникающий в эту очень двусмысленную ситуацию.
- Мусор, ты что… трахался с ним? – ничем не прикрытая угроза в голосе. Занзасу похрен, с кем спит его подчинённый, но только не с вонгольским ублюдком.
- Босс, я не… - начал было оправдываться Скуало, но иллюзионист бесцеремонно его заткнул. Так спокойненько прикрыл рот рукой, небрежно и будто бы привычно, Скуало замолчал больше от неожиданности. Мукуро, похоже, решил оставить только один смысл.
- Да. То есть ещё нет… - горячее дыхание обожгло ухо мечника. – Но мы же не хотим разочаровывать босса, правда, Скуа~ло? – немая сцена.
Тёплая узкая ладонь скользнула по груди и животу мужчины бесконечно пошлым движением и скрылась под одеялом.
Скуало готов был поспорить, что хитрожопый ананас владеет какой-то древней сексуальной магией, потому что практически любое его прикосновение сбивало дыхание и заставляло сердце биться чаще, сгоняя кровь совсем не к щекам, а туда, чуть пониже живота… одного взгляда на Занзаса хватило, чтобы понять, что на него эта таинственная магия действует ничуть не хуже.
Мукуро же не терял времени на размышления. Он плавно встал и невозмутимо прошествовал к гостю. Он прекрасно понимал, что играет с огнём, но дразнить мечника уже надоело. Хотелось чего-то пожёстче. Хотелось адреналина. И Занзас мог предоставить его в избытке. Как известно, смелость города берёт. И Мукуро взял. Взял Занзаса за воротник и потащил к кровати, попутно стягивая с него рубашку и быстро целуя куда придётся.
Наверное, Мукуро всё-таки ввинтил какую-то хитрую иллюзию. Или же Скуало с перепугу выпустил свой Дождь на волю, но ни один из варийцев не произнёс ни слова, когда иллюзионист, гибкий, как кошка, уселся к мечнику на колени, прижимаясь тощей задницей к его паху. И когда он, развратно облизываясь, притянул Занзаса ближе и расстегнул его брюки, тот только злобно сверкнул глазами, но поддался.
Они и не заметили, как оказались без одежды. Мукуро, извиваясь, как шлюха, ёрзал на бёдрах мечника, одновременно обласкивая умелым ротиком член стоящего перед ним Занзаса, который казался просто огромным. Каждое движение иллюзиониста, каждый его вздох или стон, даже взгляд, весь он был наполнен этой блядской магией, такой сладко-развратной, как ни одна шлюха в мире, и такой же умелый, но задумываться о том, сколько ещё человек когда-то вот так же гладили это тело и наслаждались им, просто не было времени.
По молчаливому согласию варийцев Рокудо был развёрнут лицом к мечнику. Он послушно, как кукла, двигался в сильных руках, не забывая при этом постанывать и изгибаться, расставляя ноги шире. Он с готовностью припал к груди Скуало жадными губами, оставляя влажные поцелуи, исследуя каждый тонкий шрам на белой коже, покусывая и теребя соски. Занзас, поставив одно колено на кровать, уже тяжело дышал, примериваясь к тощей заднице и грубовато разминая узкий вход пальцами. Откуда-то у него в руках появился тюбик со смазкой, и вот уже иллюзионист глухо застонал, подаваясь назад и насаживаясь на пальцы. Скуало подлил масла в огонь, надавливая парню на плечи и заставляя его опуститься к своему паху, что тот с готовностью и сделал, жарко целуя нежную кожу и заглатывая сразу до половины, а потом, приподнявшись, и полностью, вырывая из груди мечника сладкий хрипловатый выдох.
Занзас, не особо больше волнуясь о подготовке, убрал пальцы и сжал упругие ягодицы. И вот, только что этот похотливый фокусник вертелся, пытаясь поймать каждое прикосновение, они для него были изысканнее любой ласки, а теперь замер, вытянулся в струнку, с тихими стонами облизывая мечника и потираясь о его стояк щекой, медленно щекоча головку кончиком языка… Мукуро ждал. Он был уже готов, и жаждал этого. Подрагивая в сладостном предвкушении, он чуть подался назад и призывно вильнул бёдрами, и тут Занзасу сорвало крышу. Тихо рыкнув, он грубо ворвался в худое тело, сжимая бёдра, и Мукуро взвыл от резкой боли, ещё более чувствительной для него, но двинулся ещё назад, насаживаясь, подмахивая, постепенно привыкая к редким толчкам.
Скуало, смотревший на это действо с восхищением, потянул иллюзиониста за волосы. Ему тоже хотелось быть в нём, двигаться в том же бешеном ритме, который передавался от босса через чувствительного иллюзиониста, как ток по проводам. И Мукуро послушно наклонился, снова вбирая в себя горячую плоть, уже твёрдую, как камень, начал двигаться, подчиняясь всем – и никому. Он сам затеял всё это, и сам же руководил, оставаясь центральным звеном в странной композиции разврата.
Тело иллюзиониста, узкое и мягкое, разгорячённое, сводило с ума. Глухие стоны, рыки, пальцы скользят по гладкой коже, мокрой от пота и смазки. Нет ни полуразвалившегося домика в горах, ни узкой кровати – перед глазами только гладкая спина и ярко-синие волосы, и наслаждение, пронизывающее насквозь. Жар от него растекается по телу, сжигает изнутри, а потом собирается в тугой комок внизу живота, и становится всё плотнее, ещё чуть-чуть – и он разорвёт на части… Занзас не выдерживает первым, и от его хриплого, животного рыка, чувствуя бешеную пульсацию внутри и теряя сознание, кончает Мукуро, а за ним и мечник.
Занзас поднимается через полчаса. Не говоря ни слова, трясёт головой, вытирается краем одеяла, бросая его на пол неопрятным комом, одевается и уходит.
Скуало лежит, глядя в потолок, и бездумно путается пальцами в волосах напарника, так и оставшегося между его ног, запачканного спермой… он ещё не шевельнулся. Почувствовав какую-то смутную тревогу, мечник прижал пальцы к тонкой шее – а нет, живой. Вот и пошевелился. Медленно потёрся щекой о бедро мечника, упёрся в него и приподнялся, подтягиваясь выше, залезая на живот. Весь в белёсых потёках, растрёпанный, с сумасшедшей полуулыбкой на губах – хоть в фильм ужасов отправляй. Тихо выдыхает и ложится, утыкаясь лицом в грудь, вздрагивает, потом ещё и ещё. Скуало хмурился, поднимает голову – и понимает, что напарник смеётся. Вдруг и самому становится смешно, но сил нет, и мечник лишь улыбается и треплет парны по волосам.
- Дурак ты.
Ну ладно, ты меня раскусил.
NC-21, насилие, моральное и физическое, кинк, нецензурная лексика (немножко)
тройничок Занзас/Мукуро/Скуало
прав на персонажей не имею, моего только сюжет
размещение запрещено, благодарности куда-нибудь в личку...
ну вроде всё
- Мусор, ты что… трахался с ним? – ничем не прикрытая угроза в голосе. Занзасу похрен, с кем спит его подчинённый, но только не с вонгольским ублюдком.
- Босс, я не… - начал было оправдываться Скуало, но иллюзионист бесцеремонно его заткнул. Так спокойненько прикрыл рот рукой, небрежно и будто бы привычно, Скуало замолчал больше от неожиданности. Мукуро, похоже, решил оставить только один смысл.
- Да. То есть ещё нет… - горячее дыхание обожгло ухо мечника. – Но мы же не хотим разочаровывать босса, правда, Скуа~ло? – немая сцена.
Тёплая узкая ладонь скользнула по груди и животу мужчины бесконечно пошлым движением и скрылась под одеялом.
Скуало готов был поспорить, что хитрожопый ананас владеет какой-то древней сексуальной магией, потому что практически любое его прикосновение сбивало дыхание и заставляло сердце биться чаще, сгоняя кровь совсем не к щекам, а туда, чуть пониже живота… одного взгляда на Занзаса хватило, чтобы понять, что на него эта таинственная магия действует ничуть не хуже.
Мукуро же не терял времени на размышления. Он плавно встал и невозмутимо прошествовал к гостю. Он прекрасно понимал, что играет с огнём, но дразнить мечника уже надоело. Хотелось чего-то пожёстче. Хотелось адреналина. И Занзас мог предоставить его в избытке. Как известно, смелость города берёт. И Мукуро взял. Взял Занзаса за воротник и потащил к кровати, попутно стягивая с него рубашку и быстро целуя куда придётся.
Наверное, Мукуро всё-таки ввинтил какую-то хитрую иллюзию. Или же Скуало с перепугу выпустил свой Дождь на волю, но ни один из варийцев не произнёс ни слова, когда иллюзионист, гибкий, как кошка, уселся к мечнику на колени, прижимаясь тощей задницей к его паху. И когда он, развратно облизываясь, притянул Занзаса ближе и расстегнул его брюки, тот только злобно сверкнул глазами, но поддался.
Они и не заметили, как оказались без одежды. Мукуро, извиваясь, как шлюха, ёрзал на бёдрах мечника, одновременно обласкивая умелым ротиком член стоящего перед ним Занзаса, который казался просто огромным. Каждое движение иллюзиониста, каждый его вздох или стон, даже взгляд, весь он был наполнен этой блядской магией, такой сладко-развратной, как ни одна шлюха в мире, и такой же умелый, но задумываться о том, сколько ещё человек когда-то вот так же гладили это тело и наслаждались им, просто не было времени.
По молчаливому согласию варийцев Рокудо был развёрнут лицом к мечнику. Он послушно, как кукла, двигался в сильных руках, не забывая при этом постанывать и изгибаться, расставляя ноги шире. Он с готовностью припал к груди Скуало жадными губами, оставляя влажные поцелуи, исследуя каждый тонкий шрам на белой коже, покусывая и теребя соски. Занзас, поставив одно колено на кровать, уже тяжело дышал, примериваясь к тощей заднице и грубовато разминая узкий вход пальцами. Откуда-то у него в руках появился тюбик со смазкой, и вот уже иллюзионист глухо застонал, подаваясь назад и насаживаясь на пальцы. Скуало подлил масла в огонь, надавливая парню на плечи и заставляя его опуститься к своему паху, что тот с готовностью и сделал, жарко целуя нежную кожу и заглатывая сразу до половины, а потом, приподнявшись, и полностью, вырывая из груди мечника сладкий хрипловатый выдох.
Занзас, не особо больше волнуясь о подготовке, убрал пальцы и сжал упругие ягодицы. И вот, только что этот похотливый фокусник вертелся, пытаясь поймать каждое прикосновение, они для него были изысканнее любой ласки, а теперь замер, вытянулся в струнку, с тихими стонами облизывая мечника и потираясь о его стояк щекой, медленно щекоча головку кончиком языка… Мукуро ждал. Он был уже готов, и жаждал этого. Подрагивая в сладостном предвкушении, он чуть подался назад и призывно вильнул бёдрами, и тут Занзасу сорвало крышу. Тихо рыкнув, он грубо ворвался в худое тело, сжимая бёдра, и Мукуро взвыл от резкой боли, ещё более чувствительной для него, но двинулся ещё назад, насаживаясь, подмахивая, постепенно привыкая к редким толчкам.
Скуало, смотревший на это действо с восхищением, потянул иллюзиониста за волосы. Ему тоже хотелось быть в нём, двигаться в том же бешеном ритме, который передавался от босса через чувствительного иллюзиониста, как ток по проводам. И Мукуро послушно наклонился, снова вбирая в себя горячую плоть, уже твёрдую, как камень, начал двигаться, подчиняясь всем – и никому. Он сам затеял всё это, и сам же руководил, оставаясь центральным звеном в странной композиции разврата.
Тело иллюзиониста, узкое и мягкое, разгорячённое, сводило с ума. Глухие стоны, рыки, пальцы скользят по гладкой коже, мокрой от пота и смазки. Нет ни полуразвалившегося домика в горах, ни узкой кровати – перед глазами только гладкая спина и ярко-синие волосы, и наслаждение, пронизывающее насквозь. Жар от него растекается по телу, сжигает изнутри, а потом собирается в тугой комок внизу живота, и становится всё плотнее, ещё чуть-чуть – и он разорвёт на части… Занзас не выдерживает первым, и от его хриплого, животного рыка, чувствуя бешеную пульсацию внутри и теряя сознание, кончает Мукуро, а за ним и мечник.
Занзас поднимается через полчаса. Не говоря ни слова, трясёт головой, вытирается краем одеяла, бросая его на пол неопрятным комом, одевается и уходит.
Скуало лежит, глядя в потолок, и бездумно путается пальцами в волосах напарника, так и оставшегося между его ног, запачканного спермой… он ещё не шевельнулся. Почувствовав какую-то смутную тревогу, мечник прижал пальцы к тонкой шее – а нет, живой. Вот и пошевелился. Медленно потёрся щекой о бедро мечника, упёрся в него и приподнялся, подтягиваясь выше, залезая на живот. Весь в белёсых потёках, растрёпанный, с сумасшедшей полуулыбкой на губах – хоть в фильм ужасов отправляй. Тихо выдыхает и ложится, утыкаясь лицом в грудь, вздрагивает, потом ещё и ещё. Скуало хмурился, поднимает голову – и понимает, что напарник смеётся. Вдруг и самому становится смешно, но сил нет, и мечник лишь улыбается и треплет парны по волосам.
- Дурак ты.